Дневник любовницы мафии [СИ] - Страница 72

— Ты запомнила, что я тебе сказал? — поинтересовался Константин.

— Запомнила, — мрачно бросила я.

— Я почти жалею, что редко ошибаюсь, — загадочно вздохнул Константин и направился к машине. — Ну, Карина Орлова, значит еще увидимся.

Я стояла и смотрела вслед ауди, я просто приросла к месту. И к Алексу. Я даже почти успела забыть, насколько это все ненормально в обычной моей жизни. Хотя о какой обычной жизни можно говорить? Я чувствовала на собственной макушке взгляд Алекса и, потому смотрела только вслед обидчикам. Ситуацию примчался спасать, как всегда, Дима. Только тот подошел, Алекса словно ветром сдуло. Вот это номер! А Дима просто набросил мне на плечи собственную куртку и повел к машине.

— С Ларисой все хорошо. Она у меня в больнице. Ты мне наработаешь скоро такую практику, что я… — он говорил и говорил, и я его слушала и не перебивала. Честно говоря, я даже не стала заморачиваться на его медицинские термины.

— Я завралась по самые уши, — прошептала я, глядя огромными глазами в пространство. — Мне срочно надо во всем этом разобраться. Кажется, если Лариса и Артур сопоставят, что я им понарасказывала… мне конец, — вздохнула я.

— Сколько она знает? — спросил Дима. Гонки начинались заново.

— Достаточно много.

— А Артур?

— Ни слова, — усмехнулась я.

Дима вздохнул.

— Нашла бы парня из наших, — покачал он головой. — Было бы намного проще. Как Инна и Эрик… Нет же…

— Я не хочу парня из «ваших», — заявила я холодно. — Мне достаточно неприятностей и без этого. И ты сам сказал, что Артур — лучший кандидат.

— Для такого безнадежного случая как ты, он не только лучший, а вообще единственный. Но ты не сможешь врать ему вечно. Так просто не бывает.

— Отвези меня домой, я хочу в ванную. Отмыться.

— Ну, выглядишь ты чистой, — сказал он.

— А чувствую себя так, будто меня поливали все, кому не лень! — фыркнула я.

Дима неожиданно поджал губы.

— Карина… Тебе придется вернуться.

— В смысле?

— В смысле то, что случилось — только начало.

— И ты позволишь ему опять втянуть меня в это? — спросила я резко. — Ты сам его ненавидишь!

— Я никогда не ненавидел его. Если бы я его ненавидел, то уже давно бы послал это все к черту, — вздохнул Дима. — Я просто в бешенстве от того, как он поступил с тобой, но… он признал свою ошибку. Ты и сама знаешь. Иногда ради безопасности стоит забыть о гордости, дорогуша! Пока Константин тебя не искал, все было иначе. Можно было постоять в позе. Но мне не защитить тебя. Я просто не в той лиге. Тягаться с Граданскими я не могу! — вздохнул Дима. — Больше я тебе не помощник, можешь считать меня предателем, но мне будет больнее знать, что я позволил Константину погубить тебя. И… и… и я еду на стажировку. За границу. Это отличная возможность, — говорил он, кусая губы. — Я даже задержался здесь из-за тебя. Боялся оставлять после Макса. Но тебе придется довериться кому-то другому. Кому-то еще.

— Алексу? — спросила я холодно.

— Ну, с ним очень просто ладить, Карина.

— Ох, да неужто?

— Да-да. Проще не придумаешь. Ты и сама знаешь.

— И что же я знаю?

— Ну… не раздвигаешь ноги, и у него случается разрыв шаблона.

После этого я просто закрыла лицо руками и, против всякой логики, начала истерически хохотать.

Официальная версия гласила, что мы попали в аварию. И хотя из повреждений у меня была царапина на лбу, синяк на бедре и легкий вывих запястья, для острастки мне выписали справку. Однако, практически все это время я провела в больнице извиняясь перед Ларисой и дежурно цапаясь с Димой на тему Алекса. Почему дежурно? Потому что мы оба знали, что я в заведомом проигрыше, таком глубоком и позорном, что признать его сходу было просто невозможно.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я у Ларисы.

— Лучше, чем вчера. И если ты меня еще раз спросишь, я тебя стукну! Ты лучше скажи насколько сильно влипла!

— У меня все хорошо, — закивала я.

— Так, немедленно села и рассказывай от чего я тебя спасала, рискуя жизнью. У меня уши специфические, знаешь ли…

— Ты о чем?

— О том, что лапша на них надолго не задерживается!

Я закатила глаза и вздохнула. Не помогло. А потому я легла к ней на кровать рядышком, поверх одеяла и тихо заговорила. Рассказала ей все как есть. Потому что чувствовала себя сильно виноватой, а на меня это плохо влияет. Становлюсь болтливой. Однако Лариса повела себя нетипично. Она мне посочувствовала. Я почти, почти расплакалась от жалости к себе (в очередной раз, разумеется), но вдруг раздались стремительные шаги, и дверь распахнулась.

Я подскочила на кровати и обернулась. Мы с Алексом прямо так и застыли, глядя друг другу в глаза. Изменившиеся обстоятельства заставили меня почувствовать, будто это наша первая встреча после той ночи. Я онемела и оцепенела.

— Хм, дорогая, я так полагаю, вы знакомы. Ты нас не представишь?

— Нет, я сижу и надеюсь, что у меня галлюцинация, и если с ней не заговорить, то она исчезнет, — доверительно сообщила я.

— А, ну тогда вы, должно быть, Алекс.

— Неужели меня так и представили?

— Ну, если опустить цензуру…

— Вот это куда как более вероятно. Рад, что вы так скоро пришли в себя. — Я посмотрела на Ларису. Она старательно сохраняла на лице невозмутимость, но что-то заставило меня почувствовать, что она сдерживается, чтобы не наорать на меня.

— Ммм, да, спасибо. Я так чувствую, своим чудесным спасением я вам обязана?

— Роль благодетеля человечества закреплена за доктором Дьяченко. А я так, его небесная канцелярия по приему заявок на чудодейственное спасение, — мне пришлось за фырканьем скрыть рвущийся наружу смешок. Лариса не стала заморачиваться на подобные мелочи и честно рассмеялась. — Но я не за благодарностями пришел, а с просьбой.